Акира как следует отряхнулась и раздраженно рявкнула, проклиная моросящий дождь. Теперь вся ее черная шкура была мокрая. А зимой это просто ужасно. Акира сморщилась, по ее телу пробежали мурашки, и она распушилась, насколько это конечно возможно. "Нужно срочно искать какое-нибудь теплое место", - подумала та и осмотрелась вокруг. Утро было на редкость теплым для зимы, но Акира прекрасно понимала, что днем снова похолодеет. Отсюда было лапой подать до города. Вспомнив о городе, у Акиры заурчало в животе, но она так и не поняла - от голода ли или от страха. Собака нервно поежилась, вспомнив ловцов и их металлические прутья, что страшно сдавливают и режут шею. Акира хорошо помнила те адские дни в приюте. Хорошо помнила. И это сжимало ей сердце. Но выбора не было: в лесу все равно ничего не было съедобного, а в городе можно было обокрасть какую-нибудь мясную лавку или, на худой конец, порыться в помойках под домами людей. Но что-то заставило Акиру остаться на месте. Она конечно знала, что чтобы добыть себе пропитание, нужно сильно рисковать, но сейчас ее будто кто-то приковал к земле. "Что ж, такова судьба, охота ей меня заморозить до полусмерти, это ее дело!" - мрачно, раздраженно, но с какой-то своеобразной веселой ноткой подумала она. У Акиры все "шутки", так называемые, были про смерть. И она не боялась этой смерти. Нисколько. Она всегда представляет смерть и судьбу двумя живыми существами, и, если бы встретилась когда-нибудь с ними лицом к лицу, может, и забавы ради, "плюнула" бы в них. Это трудно понять, такова условность метафоры.
Из-за дождя на снегу образовалась корка, и Акире вряд ли удастся пройти незамеченной. А это означало повышенную опасность. Собака вздрогнула и снова остановилась. Все было настроено против нее. Значит, ей нужно остаться у окраины. "Проклятая зима" - рыкнула она про себя и попыталась устроиться на снегу.
Может, действительно, это судьба - остаться здесь, на окраине леса? Может быть...

Акира вздрогнула. Она была поражена яростью, волнами исходившую от тела салюки. В ее изумрудных глазах она увидела свое отражение, отражение своей ненависти. Акира с вызовом ответила на этот взгляд. В салюки что-то было, несомненно, но даже если Акира успела об этом подумать, то эта мысль быстро мелькнула в ее сознании. Салюки не двигалась, она все рычала и скалилась, но нападать вроде не собиралась. Акира почувствовала как ненависть, лютая ненависть пронзила ее сердце. Такова жизнь, эти две собаки ненавидили друг друга и готовы были разорвать друг друга в клочья за просто так. Но каждого толкали свои принципы. Акира напружинила мышцы и ощетинилась. Губы ее дрогнули, обнажая острые, как бритва и белые, как снег, клыки. Жажда крови вновь забурлила в ее теле, охватила ее разум. Весь образ этой салюки пробуждал в Акире бешенство. Рычание закипело у нее в горле. Она не боялась эту салюки. Еще раз принюхавшись, ее чуткий нос уловил что-то волчье. Но сейчас разбираться некогда.
Глаза Акиры вспыхнули синим пламенем, загорелись безумной ненавистью и жаждой власти и убийства. Она расправила плечи и выпрямила спину. Теперь весь облик этого создания говорил о безграничном чувстве собственного достоинства, несмотря на то, что в ее жилах течет смешанная кровь. Кровь... Как только это слово мелькнет в ее мозгу, Акира теряет контроль над собой. Теперь ее целью стояла пролитая кровь, запах скорой смерти и отчаянья. Жизнь превратила Акиру в монстра, в страшного но красивого монстра, который живет в ее хрупком теле.
Последний раз клацнув зубами, Акира, с яростным рычанием кинулась на салюки, и алые капли окрасили в краный цвет капли моросящего дождя...

Офф: злая Аки щас всем атомстит. И сорри за мелкий пост.
Акира снова почувствовала укол ненависти. Салюки была легкая и стройная, это был одновременно ее плюс и минус. Пульсирующая боль в шее только усилила ее ненависть. Она хорошо оценила противницу. Теперь пора отомстить.
Из-за легкости гончие очень неустойчивы, и это Акира приметила. Реко развернувшись, она подставила салюки подножку. Та упала, но Акира и не думала дать встать ей. Она прижала салюки к земле всеми четырьмя лапами. Кожа борзых очень тонкая, и Акире практически ничего не стоило порвать ее длинными острыми клыками. И все же шкура салюки была толще чем ожидала Акира. "Она тоже метис" - промелькнуло в ее мозгу. Она рвала шкуру салюки, ока не устала и без того потрепанная шея. Конечно, Акира могла быстро прикончить салюки быстрым укусом в шею, но будто что-то ее остановило. Тем более Акира не хотела заканчивать драку так быстро, не насладившись ею как следует.
Что-то в ее запахе показалось Акире знакомым. И это заставило слегка ослабить мышцы лап. Салюки вырвалась и приготовилась к новой атаке.

В глазах у Акиры потемнело. Страшная боль пронзила ее шею. Снова. И снова. Жизнь начала меркнуть в ее теле.
Но нет. Акира знала, что ее порода, чья кровь течет по ее жилам, намного древнее и мудрее этой салюки. И она поняла, что это был за запах. Это был волчий запах. Родной запах... И хотя Акира мечтала умереть, но не так. Она не позволит унизить себя. Глупая салюки думает так легко вырвать жизнь из груди Акиры так же легко, как она это делает с кроликом. Сила, мудрость, благородство фараоновой собаки, свирепость добермана, выносливость и ненависть волка забурлила в ее душе. Акира яростно зарычала, пытаясь отвлечь салюки. Да, пусть ее челюсти так же смертоносны, как челюсти бойцовых собак, Акира не позволит убить себя. Она использует тот древний прием фараоновых собак, который неведом салюки. Глупая салюки! Как наивно она думала убить такого демона, как Акиру! Никто не сравнится с ее мудростью и опытом. Теперь салюки поплатится за свою ошибку жизнью...
Резко выбросив вперед все четыре лапы, не дожидаясь пока салюки придет в поймет суть, Акира быстро перевернулась спиной вверх и резко выпрямилась. Акира воспользовалась паузой, и, извернувшись как змея, встала на задние лапы, а передними ударила суке в живот. Салюки упала, а Акира, резко подбежав к ней, снова подмяла под себя всеми четырьмя лапами и вцепилась ей в глотку своими белыми, острыми как бритва клыками. Тело салюки и так было все разорвано, а жестокая Акира нанесет последнюю рану. Теперь противницы переменили позиции. И Акира даже почти забыла жгучую боль в шее и на горле.

бес;
Уберу все что смогу)